Игорь Негатин - Псарь [litres]
– Но он никогда…
– Что?!!
– Да, старик-норр и правда… иногда…
– Я убил нечисть! Сколько ты, чужой человек, унаследовавший место норра, заплатишь за спасение своего города?
– Двести даллин…
– Ты так дешево ценишь жизнь твоих горожан? – судя по его взгляду, он меня плохо понял. – Хорошо, я спрошу иначе. Во сколько ты оцениваешь свою душу?!
– Тысяча…
– Две тысячи. Иди, ищи деньги. А мы прогуляемся по этому замку. Ты ведь не против?
– Да, да, конечно…
Гулять по замку не хотелось. Было противно. Казалось, весь воздух пропитан липкой грязью, кровью и слезами людей, замученных стариком. Лишь Мэдд шел спокойно. Только глаза стали пустыми и мертвыми. Да, месть, она опустошает. Я знаю.
20
Мы спустились по лестнице и вышли во двор. Охрана, дежурившая при дворе, звенела доспехами и оружием, но осторожно. На почтительном расстоянии. На середине площади лежал камень. Не знаю, что он символизировал, но как лавочка подходил нам идеально. Я сел и вытянул ноги. Только сейчас почувствовал, что начинает отпускать напряжение. Нервы. Все нервы.
И самое обидное, что я ничего не почувствовал, убив этого старика. Так что с этими душами. Сами понимаете. Сказки все это. Глупые детские сказки. Убил – словно крысу придушил. А он и был крысой, этот старый норр. Солнце клонилось к закату, и я с большим удовольствием подставил лицо уходящему теплу.
– Мастер…
– Да, Мэдд.
– Здесь хорошие лошади, – намекнул он. – Покойный норр заказывал их на западе, а там знают толк в лошадях.
– Ты прав. Выбери нам лошадей. Ну и себе, конечно. Чтобы под комплекцию подходила.
– Лошадей?
– Нам необходимо по две лошади каждому. Не считая тех, которые стоят у ворот.
– Конечно, мастер! – зло ощерился Мэдд и пошел в конюшню.
Следом за ним потянулся и Рэйнар. Через полчаса во дворе стояли шесть оседланных лошадей. Когда я их увидел, у меня челюсть отвисла. Порода? Откуда мне знать названия местных пород?! Похожи на фризских. И все как на подбор вороные. Как же они хороши! Даже пустота, убивавшая мою душу, начала таять и наконец исчезла. Я сидел на камне и любовался лошадьми. Какие же они прекрасные, эти лошади!
Полчаса спустя во двор вошел наш толстяк с тремя увесистыми сумками из желтой кожи. Две тысячи даллиноров, это вам не шутки. Шесть килограмм чистого серебра, черт меня побери!
Новый норр увидел оседланных лошадей и едва не лишился чувств. Потом он собрал всю волю в пухлый кулачок и подошел ближе.
– Здесь двести серебряных грассноров, мастер Серж!
– Я надеюсь, что нет нужды проверять?
– Конечно нет! Ровно двести монет! Можете мне верить!
– Ваше имя?
– Уэрт…
– Рад знакомству, Уэрт норр Брэйонд! – Я поднялся и кивнул этому новому властителю. Судя по тому, что он зажмурился от удовольствия, я был первым, кто назвал его новым для него титулом. Потом посмотрел на него и ужаснулся. Как же он преобразился, этот Уэрт! Одно мгновение, и все – передо мной стоял совсем другой человек.
В его жадных глазах уже мелькали замыслы и планы, новые штрафы и новые налоги, которые он решил взвалить на плечи бедных горожан. Плескалась тяжелая, темная кровь. Этот глупец выпьет все соки из города. Досуха! Покойный старик даже и представить себе не мог, каков этот наследник. Но это, как ни крути, уже не наша забота. Есть и другие, не менее важные.
– Я тоже рад этой встрече, – кивнул Уэрт и добавил, подчеркивая каждое слово: – Нашей очень полезной встрече.
– Надеюсь, что не последней? – добавил я и полюбовался его внезапной бледностью.
– Да, конечно…
– Кстати, один из моих воинов, – я бережно взял нового норра под руку и продолжил: – рассказал про удивительный обычай вашего города.
– Какой именно? – насторожился толстяк.
– Вы ведь не будете возражать, если мы возьмем несколько ваших лошадок? Говорят, что старик любил одаривать своих друзей лошадьми из своей конюшни.
– Д-да…
– И дарить оружие из личной коллекции. Так ли это, любезный Уэрт норр Брэйонд?
– Д-да, – с последним утверждением вышло хуже. Он не рассчитал, и голос дал петуха.
– Ваша безграничная щедрость просто поражает! Меня так и тянет на подвиги во имя этого прелестного города.
Новоиспеченный норр, видимо, представил, какие подвиги я могу здесь устроить, и слегка позеленел.
– Ну же, Уэрт! Не будьте таким букой! Мы же ваши друзья! – мило улыбнулся я. И тихо, не переставая улыбаться, добавил: – Показывай оружейную, паскуда…
– Прошу, – сказал он и поднял руку. Пальцы дрожали.
Если бы не затхлая вонь, царящая в этом замке, то в оружейной я бы и остался. На всю жизнь. Сидел бы, протирал тряпочкой эти клинки. Даром у меня в сумке до сих пор банка с маслом лежит? Вот бы и занимался. И никакой нечисти. Ни вампиров, ни троллей, ни оборотней. Судя по восторженному виду Рэйнара – он думал так же. Увы, но вакансия оружейника в этом замке нам не светила.
Жаль…
Очень и очень жаль…
Мы долго бродили по залу, но под конец остановились у одного из стеллажей. Да, здесь было на что посмотреть! Даже такому дилетанту, как я. Рэйнар поначалу стеснялся, но потом расхрабрился. Выбрал боевой топор, а заодно и новый щит. Опять круглый. Кстати, такой же щит выбрал и Мэдд. Кроме щитов парни выбрали два шлема-барбюта. Ничего так. Конечно, это не араевский на три четверти, но зато более крепкий. Посмотрел я на них и тоже взял. И щит, и шлем, и топор. Вот с клинковым оружием вышла заминка. Парни долго спорили, а потом их мнения разделились, и каждый выбирал для себя. Им хорошо! Они знают, что выбирают! А мне что делать?
Я бы, наверное, так и мучился, бродя среди сверкающего великолепия, если бы не увидел одну вещь. Меч. Странный он какой-то. По ручке и гарде – полуторный. По длине – короче, чем бастард. При моем росте в метр девяносто это не столь критично, но тем не менее. Клинок стоял в самом углу, за какими-то длинными полутопорами, полукопьями. Бердыши? Не знаю, я не специалист. Полез в угол, перемазался в пыли, но меч достал. Дьявол, как же он хорош! Он словно лег в руку и прикипел к ней!
– Этерн дарр, мастер Серж! Это вещь гномьей работы, – прошелестел рядом чей-то голос.
Этот голос мне напомнил шипение змеи. Тихий, почти неслышный, но жутко опасный. Я повернулся и увидел маленького старичка. Нет, это не гном. Это горбун. Крючковатый нос, усеянный красными прожилками. Обвисшие веки, а под глазами набухшие тяжелые мешки. Впалые щеки и бесцветные, плотно сжатые губы. Ходил медленно, но руки двигались быстро. Судя по виду и одежде, покрытой жирными пятнами, он здесь главный. Хранитель всего этого великолепия.
